The Times Of India сентябрь 2010
Непрактичная честность убила моего отца.
Это было интервью, когда Шах Рукх говорил 20 минут без перерыва, не давая мне вставить ни слова. Он говорил о себе, о своей жизни. Многое о его семье я услышал впервые, и большая часть из услышанного стала для меня откровением. Он был очень сентиментальным в этот день. В этот туманный зимний день, когда он стоял на балконе здания в Гургаоне, глядя за горизонт и рассказывая о том, каким неприметным ребенком он был, живя в Дели еще не так давно... И это было немного сюрреалистично. Вероятно, это наиболее памятное из всех его интервью. Для меня, по крайней мере.
- Ваши воспоминания об отце сегодня – это ностальгия?
- Утром, когда я проснулся и заглянул в газеты, я вспомнил, какой сегодня день. Странно, но именно этой ночью ко мне в спальню пришел мой сын – моя жена осталась в больнице - он пришел ко мне и сказал: «Папа, я хочу обнять тебя». Я спросил его: «Почему?» И он ответил: «Просто так, папа. Я думаю, что я люблю тебя…» Это было очень трогательно.
И вот теперь я понял, что это был день смерти моего отца. Я рад, что сегодня я в Дели. Я собираюсь помолиться. Когда в моей жизни случается что-то хорошее – а мне кажется, что это случается каждый день - мне очень хочется, чтобы мои родители были рядом со мной и видели, как растут мои дети. Например, нам пришлось привезти детей сюда, потому что мы не могли оставить их в Мумбае. Иногда вы вдруг понимаете, что, если бы вы имели родителей, вы бы могли оставлять детей с бабушкой и дедушкой. Но это невозможно – в нашем доме нет старших членов семьи. Мне не хватает их. Уже давно, очень давно умер мой отец - 30 лет назад. В этой день я счастлив находиться в городе, где он жил и умер, где жила наша семья.
- Вам никогда не хотелось придти в дом, где вы жили в Дели, чтобы пережить воспоминания о прошлом?
- Гаутам Нагар? Я прихожу сюда иногда ночью, но я всегда прохожу мимо, у меня нет желания войти в этот дом…
- Вы не можете себе позволить войти в тот дом, где провел последние дни ваш отец, потому что вас всегда окружают кинокамеры и толпы людей?
- Я помню, когда моя сестра поступила в университет, мне было только 14 лет, а ей 18-19 - отец повел нас в Делийский университет, чтобы показать, где он жил во время учебы. Но время все изменило, и теперь там жили девушки…
Я уверен, что я могу войти в любой дом и сказать, что хочу взглянуть на места, в которых я бывал, и люди не будут протестовать, но я никогда даже не пытался сделать это, я лишь смотрю со стороны. Проезжая ночью с детьми мимо, я рассказываю им, что я здесь жил, и это мой старый дом… Но я никогда не был внутри.
Я чувствую большую печаль, когда нахожусь здесь. Я стою снаружи, и, вероятно, никогда не смогу зайти внутрь. Я никогда не думал об этом… пока вы не задали мне этот вопрос…
- Возможно, вас смущает постоянное окружение людей…
- Конечно, это очень личный вопрос. Потому что некоторые вещи я совершенно определенно не хочу делить со всем миром. Но я также не думаю, это будет правильно и для людей. которые живут здесь. Представьте, что я стучу в их дверь и говорю: «Привет! Я пришел, чтобы освежить воспоминания о моем отце». Но они, возможно, счастливы здесь, в этом доме, и у них есть свои собственные воспоминания, связанные с этим местом – не мои. Мои воспоминания должны оставаться со мной. Поэтому я не хочу идти в дом, где умерли мои родители. Я бы сделал это, если бы это был до сих пор мой дом, но теперь – нет. И мне совсем не обязательно находиться там, чтобы думать о них. Естественно, я пойду на могилы моих родителей и буду молиться.
- Эту роскошь вы можете себе позволить…
- Да, я спокойно пойду туда ночью. Конечно, будет жутко, но я все-равно сделаю это.
- И дети?
- Я брал своего сына на могилы моих родителей несколько лет назад - дочь была еще слишком мала для этого. Теперь я, возможно, отправлю туда семью днем, а сам отправлюсь позже, ночью. Нам всем нужно знать свои корни. К сожалению, я почти не знаком с семьей моего отца. Конечно, я знаю, что они жили в Пешаваре, но ничего более. Иногда я думаю, как выглядел отец моего отца? Я хотел бы, подобно моему сыну, знать больше о своей семье, просто знать, как выглядел мой дед…
- Насколько нереально все выглядит сегодня? 30 лет назад, после смерти отца, вы остались 14-летним ребенком-безотцовщиной, в маленьком доме в Дели… Сегодня весь Дели высыпает на улицы, чтобы провести несколько минут с вами…
- Я говорил недавно моему зятю, что меня всегда волнует, когда люди проявляют столько доброты ко мне…
- За 30 лет преодолена огромная дистанция, не так ли?
- Когда мне задают вопрос, что я сделал, чтобы стать успешным на этой дистанции, я клянусь - не знаю. В детстве я не задумывался, кем я буду. Я только учился, переезжал из одного места в другое, потом оказался в Мумбае, где стал зарабатывать на жизнь актерством, у меня родились сын, которому сейчас 12 лет, и дочь, которой 10 лет – и вот теперь я довольно известный, уважаемый и любимый. Я нахожу любовь во всем, что обо мне пишут: насколько я успешен и насколько неуспешным я могу стать, большая ли я звезда или вовсе не звезда. Все споры вокруг меня я объясняю любовью – люди волнуются, и это причина того, что они говорят обо мне.
Я просто не знаю, как все это случилось. Положа руку на сердце, я действительно не знаю, как я стал успешным. Вокруг множество людей лучших, чем я, более талантливых, чем я, тяжелее и больше работающих, чем я… Но почему все пришло ко мне? Почему длится так долго?
Я думал над этим. И я пришел к выводу: это произошло потому, что я никогда не сомневался в том, что делаю. Я никогда не сомневался, что, не имея поддержки после смерти родителей, смогу обойтись без чьей-либо помощи. Я никогда не сомневался, что я в состоянии свести концы с концами. Я не сомневался, что стану успешным. Я всегда говорил, что у меня сердце актера. Часть его практична и разумна, но большая часть моего сердца до сих пор верит в волшебство. Потому что я верю в волшебство, случившееся со мной.
Я верю, что это случилось и потому, что мои родители научили меня прислушиваться к своему разуму, который твердил мне: запомни, ты - волшебник. Я не имею других причин поверить в мой успех. Но я не могу скопировать его, не могу заставить моих детей стать такими же. Мне кажется, что души моих родителей всегда находятся рядом со мной. Я верю в это, я по-настоящему верю в это. И я молюсь им, моим родителям, и Аллаху. Думаю, если бог что то забирает у вас, что-то важное в жизни - он дарит вам что то другое. И сегодня на место своих родителей я получил сына и дочь, о которых я забочусь также, как заботились обо мне мои отец и мать. Я не жду помощи, потому что у меня очень маленькая семья, но я не одинок. Мне не нужно большое общество, мне нужно 3-4 человека, чтобы я не чувствовал одиночества. Я всегда один, я сторонний наблюдатель в Мумбае, но я делаю свою работу с большой верой и любовью. Иногда я заблуждаюсь, ошибаюсь, но я всегда придерживался того, что в любой ситуации необходимо сохранять достоинство
Я никогда не страдал от одиночества - я счастлив, что эта жизнь была дана мне. Мое одиночество всегда наполняют 3-4 человека – раньше мои родители и моя сестра, теперь – моя сестра, моя жена и мои дети. И это великий дар. В хорошие дни, особенно в Дели, я вспоминаю моих родителей, и сегодняшнее случайное стечение обстоятельств тоже располагает к этому.
Совпадения случаются… Два или три года назад мне предложили содействовать выпуску лекарства в Балгалоре. Я не знал тех людей, которые ко мне обращались. Это было 19 сентября, в годовщину смерти моего отца. И я спросил, о каком лекарстве идет речь. Мне ответили, что это лекарство от рака.
Я cказал, что прилечу немедленно. У меня даже спросили, почему я хочу прилететь прямо сейчас, и я стал объяснять, что речь идет о лекарстве от болезни, от которой умер мой отец, и сегодня как раз годовщина его смерти – поэтому я лечу.
Вы верите в эти вещи – в надежду, любовь, магию? В несуществующие для разумного человека вещи? Я верю. Сегодня я могу выбирать себе одежду, и я выбираю шервани, говоря себе, что мой отец хотел бы этого.
- Вы часто говорите о вашем отце в качестве точки отсчета, вспоминая папины очки…
- И о моей матери тоже. Мой отец был очень мягкий, очень искренний человек, и его честность убила его. Моя мать также была очень честной, но она была земной женщиной. Она знала, как бороться за выживание в этом мире.
- Почему вы говорите, что честность убила его?
- Я думаю, он был… вы знаете, он был очень успешен, а затем все потерял. Он был юристом, но не имел практики. Он имел много возможностей, которые не смог использовать. Он приехал в Пешавар со множеством надежд, взяв с собой и меня. Но я думаю, он чувствовал, что не смог реализоваться, он много волновался, и я думаю, что это и привело к раку. Сегодня много говорят о том, что заботы часто являются причиной этого заболевания. Я думаю, эти тревоги сильно сократили его жизнь – ведь он был очень сильный, ему был всего 51 год, у него было здоровое сердце, он никогда не пил... Я думаю, только непрактичная честность и убеждения забрали его жизнь так рано. С другой стороны, моя мать, которая умерла в 50 лет, была предприимчивым бизнесменом. Воспитание, которое я получил от обоих родителей, было удивительной смесью: отец учил меня быть мягким и религиозным, добрым и честным. Он учил меня стихам. То, чему я научился от своей матери, можно выразить словами: позвольте мне сделать так!
Есть три стадии в жизни ребенка. На первой - сердце должно наполняться любовью, музыкой, природой и другими вещами. На второй стадии жизни ребенок учится, как использовать все это, и развивает интеллект. И третья часть – научиться применять свой интеллект. Именно в таком порядке. Я по-настоящему верю, что отец вложил в меня сердце, а мать – разум. Поэтому, когда я встречаюсь с молодежью, я говорю им: Идите и добивайтесь своих целей, какими бы невыполнимыми они вам не казались, но – честно. Исполняйте задуманное честно и открыто, без ожидания помощи от кого бы то ни было. Никого не просите - идите и работайте. Тот коктейль из черт характера, который я получил от родителей – это и есть моя индивидуальность. Сегодня я скучаю по ним обоим, возможно, по-разному. Когда у меня что-то идет не так в моей работе, я думаю о моей матери. Это помогает мне заставить себя продолжать делать задуманное, даже если все выглядит мрачно. Она будто говорит мне: Иди и исполни свою лучшую роль. А когда мне бывает печально в жизни, я вспоминаю об отце. В жизни нужно многому научиться, например, преодолевать вспышки гнева. Мой отец был таким. Мама бы, конечно, не стала себя сдерживать, она бы ударила обидчика. А я узнал и пощечины от моей матери, и как не дать ей сделать этого, от моего отца…
Я не знаю, смогу ли я научить этому своих детей, потому что я всего лишь бледная копия их достоинств…
- Когда вам будет 50, наверное, вы часто будете сравнивать себя с ними…
- Я не знаю, но моя сестра говорит, что я становлюсь все больше и больше похожим на моего отца - и я принимаю это, как комплимент. Потому что у него была тонкая чуткая душа. Не думаю, что когда-нибудь стану таким, как мой отец. Я немного более материалистичен, более интеллектуален. Я хотел бы сказать, но я бы соврал, если бы стал утверждать, что могу быть таким же простым, как мой отец. Если это происходит – это замечательно - ведь я стал обеспеченным честным человеком. Если в возрасте 50 лет я смогу научить моих детей тому, что вложил в меня мой отец, это было бы прекрасно, но я не думаю, что я настолько душевно богат. Я думаю, что навсегда останусь соединением тех качеств, которым научили меня мои родители.
- Это спорные качества…
Это фантастические качества! Я думаю, мое смешение – лучшее смешение. Вы открыты, честны и вы достойно живете - я думаю, это лучший путь. Я говорю мои детям то, что я говорю каждому молодому человеку: много работайте и не забывайте молиться… А теперь хотел бы еще добавить: и платите налоги… Не оставайтесь в долгу никому и ничему. Всегда будьте готовы что-то отдать, если это нужно. И живите так, чтобы в конце - а он неизбежен - не пришлось просить прощения за свою жизнь.
- На прошлой неделе мумбайская полиция предлагала известным киноактерам сделать обращение о поддержке общественного согласия в подходе к приговору Бабри. Ранее, после пресс-конференции Эмраана Хашми о невозможности купить дом в Мумбае, вы говорили о том, что, по крайней мере, есть две причины, не позволяющие вам откровенно отвечать на острые вопросы журналистов: во-первых, ваши слова постоянно неверно истолковываются, во-вторых, позиция прессы не вызывает у вас доверия. Сегодня, если обсуждать вопрос общественного согласия, готовы ли вы говорить на эту тему серьезно, без употребления ваших фирменных острот?
- Вероятно, мы не можем быть очень серьезными, потому что мы актеры. Вы не идете к каждому инженеру или доктору для того, чтобы спросить о его точке зрения на всеобщую гармонию. Конечно, вы можете сказать: «но вы, парни, публичные фигуры!» Мой контраргумент – мы публичные фигуры, мы актеры, но я хочу обсуждать те вопросы, которые волнуют лично меня, - как, например, вопрос о женском образовании. Вот это я могу обсуждать. Скорее всего, вы не считаете это серьезным, но я говорю то, что чувствую. Прекрасно, если кто-то принимает это всерьез. Но мне кажется, что граница того, насколько серьезные вопросы могут обсуждать звезды кино, довольно нечеткая. Вы просите каждую кинозвезду рассказать о его отношении к национальным проблемам, идет ли речь об Играх Содружества, матче в крикет, всеобщем согласии, использовании контрацептивов, о вакцинах против полиомиелита… И вдруг вы спрашиваете их о реально глупых вещах. Постоянно участвуя в таких интервью, вы становитесь немного шизофреником: я - тот, кто должен говорить о глобальных проблемах или все-таки я могу только дурачиться?
- Да, раньше вы уже говорили, что ни к чему озвучивать свои мысли для тех, кто считает вас немой вульгарной звездой…
- Почему я так сказал? Представьте, что в результате упорной и тяжелой работы вы, наконец, испытываете профессиональное удовлетворение от того, что вы делаете. Вы считаете, что, чем больше вы работаете, тем лучшие фильмы вы создаете. Потом наступает момент, когда вы не можете не думать и о рейтингах. И окружающим кажется, что вы не можете думать ни о чем, кроме своего следующего фильма. Это заставляет меня вернуться к мысли, что фильмы, их создатели и актеры -это та часть общества, которая рассматривается только с коммерческой точки зрения. И эта дихотомия неизбежна. Вас оценивают только коммерчески, в то время как вы являетесь личностью с мыслями и верой. Такова реальность.
Итак, когда кто-то предложит мне рассказать о всеобщем согласии, я отвечу: да, я верю во всеобщее согласие - в моем доме всеобщая гармония. Я верю, что наша нация является по-настоящему светской, я действительно верю в это. Я начну рассуждать об этом… И во время этих рассуждений кто-то спросит меня, как я добился такой физической формы, о моих шести кубиках… Как я могу одновременно говорить о всеобщей гармонии и шести кубиках? Вы можете? Если можете, значит, как я уже сказал, вы - шизофреник. Вы не спрашиваете о подобных вещах других известных деятелей, вы никогда не задаете им фривольных вопросов. И то, что мы - актеры, выполняющие различные трюки и танцующие на экране, не дает вам права унижать нас. К тому же, нужно обладать достаточным интеллектом, чтоб делать смешные и неправдоподобные вещи, которые мы делаем на экране, убеждая миллионы людей, что это правда. Люди не в состоянии признать интеллект в тех, кто заставляет зрителей поверить в фантазии.
- Подобно тому, как Уолт Дисней не признавался серьезным мультипликатором…
- Абсолютно верно. Он являлся настоящим интернациональным феноменом. Вы не смеетесь над ним, когда вы видите его лицо и говорите: это Микки Маус. Он не Микки Маус - он создатель мечты. Она может быть смешной, или глупой, или милой. Это говорит о его разносторонности.
Я люблю отвечать на умные вопросы. Задайте мне бессмысленный вопрос, но в контексте беседы, и я просто пошучу. Я могу заставить вас улыбнуться своим ответом. Но это не означает, что вы можете тестировать меня на наличие интеллекта. А именно к этому сводится каждое интервью. Приходите с вопросом, но не приходите с поводом для разговора. Но вы не можете обойтись без этого. Вы раздражаетесь от того, что люди получают информацию в социальных сетях. Вы находитесь в постоянной погоне в поисках горячей информации, в то время как наиболее важную информацию о знаменитости, в конечном итоге, можно получить в его блоге, журнале, на твиттере. Достоинство этого в том, что владелец канала говорит только о том, что волнует его в данный момент. Я очень откровенен сейчас. Например, я не хочу говорить о религии. Если кто-то задает мне подобный вопрос, обычно я не отвечаю, потому что мне просто нечего сказать больным людям. К тому же, религиозные вопросы всегда являются поводом для острой конфронтации. Можете спрашивать меня о моем фильме, моей работе, моем деле - обо всем, что касается меня – я отвечу. Баста.
- Итак, если вопрос касается вашего костюма в новом фильме Ра.1 или 6 кубиков - вы ответите на любой из них, но если вас спросят о том, что вы думаете на актуальные темы, такие, как религия, вы не станете публично озвучивать свою позицию, не захотите поделиться…
- Нет, я не хочу поделиться. Не с популярными медиа. Я не думаю, что им это даже интересно. Я сомневаюсь, представляет ли это реальный интерес. Это похоже на рекламу. А я в ней выступаю как товар. Я думаю, что у многих людей это вызовет недоумение.
- Вы просто зациклены на отказе давать комментарии по актуальным социальным вопросам…
- Да, я не думаю, что фильмы актеров имеют национальную значимость – вот и все. Предполагается, что актеры не должны иметь собственное мнение. Если же мы его имеем, и если оно спорно – возникают прогнозируемые трудности. Я имею свое мнение, и я хотел бы поделиться им, чтобы выяснить, правильное оно или нет. Я открыт для дискуссий, но, к сожалению, сегодня я не могу сказать ничего хорошего. Часто даже то, что я говорю с хорошими намерениями, неверно истолковывается.
- Я не могу не спросить у вас о вашем видении получения прибыли при осуществлении национальных актуальных проектов…
- Даже если кто-то выполняет работу в национальных интересах - человеческая природа такова, что за тяжелую работу ожидаются большие деньги. Если кто-то чувствует, что не получает достаточно за свои усилия, я говорю: делайте четкое разделение между получением прибыли и работой в интересах государства. Я не идеалист - я реальный парень. Я бизнесмен. Я чертова звезда. Хорошо. Вы хотите получить прибыль. Но есть нечто, гораздо более ценное, чем получение прибыли. Если речь идет о вашем собственном бизнесе, вы всеми средствами стараетесь получить не только 100% прибыли – вам хочется получить 500%! Но если вы работаете над национальным проектом, объективно это просто невозможно. К сожалению, прозрачность в работе над национальными проектами крайне редка.
- В этом контексте - Рахман выделил 5 крор на музыкальный конкурс, который получил широкое освещение и рассматривается как фиаско. Не кажется ли вам, что это пример нерационального вложения денег? И, если мы говорим об этой стороне различных политических и бюрократических комиссий, то пример Рахмана является показательным…
- Видите ли, творчество всегда сопровождается подобными рисками. Иногда вас ожидает хороший результат, иногда – нет. Это очень субъективно. Достаточно много людей думают так же, как я. Вероятно, изначально на некотором уровне было решено заявить, что все, касающееся Игр Содружества, было сделано неправильно. И песенный конкурс постигла та же участь. Я думаю, что весь этот спектакль - это отражение того, как мало мы ценим значение спортивных событий в нашей стране. Все эти возмущения и споры отнюдь не помогают развитию спорта.
- Суперзвезда Болливуда, бренд-посол государства с совершенно непредсказуемыми идеологическими взглядами…
- Вы смотрите на это с одной стороны, я - с другой. Например, я рекламирую Пепси, и после завершения нашего сотрудничества представители Кока-Колы также предлагает мне контракт, и я делаю это. Я не спрашиваю, различна ли идеология Пепси-Колы и Кока-Колы. Мне предлагают работу, и я ее делаю. То же самое было и с рекламой компьютеров. И я надеюсь, что моя работа поможет людям узнать, что каждая из компаний может им предложить. Конечно, я не лежу в любом случае. Если меня приглашают в Дели - я еду. Я, например, был потрясен лондонским колесом обозрения. Если и у нас будет открываться что-то подобное, я обязательно поеду. И в Ченнай, и в Бхопал… Насколько я понимаю, это не политический вопрос…
—--------------
перевод LudmilaGros, indiatv.forum
|