Filmfare, Июнь 1994
«Всё, хватит».
   
  
Он влюблен … снова. Он не может перестать восторгаться своим новым партнером по играм, скрытом в его удобных апартаментах в Бандре. И если его супруга Гаури сохраняет спокойствие, это потому, что ее соперница – компьютер.
Шах Рукх Кхан счастливо улыбается: «У него есть цветной принтер, факс и лазерный диск … я могу просто переслать моему режиссеру фотографию, размером в заграничном паспорте, и вложить подписанную сумму. С этой фотографии он может поместить меня в «Месть и закон» или «Мать Индию», и я не должен прибегать ни к каким уловкам… Абракадабра».
Как по команде появляется настоящий маг. Баазигар (на хинди это значит «волшебник» - здесь и далее прим. мое) хотел пристроить его в гостевое появление на своем концерте за границей. Кроме этого, джадугар (то же самое, что и «баазигар») хотел бы, чтобы звезда появилась в его теле-сериале. Маг обещал, что он не будет петь никаких мантр и превратит Шах Рукх Кхана в Мистера Индию девяностых. Gilli, gilli goo… шутит джадугар и исчезает.
Вошебник уходит, появляется Гульшан Гровер. «Плохой» парень снимался по соседству и подумал, что он может заглянуть пообщаться. Несколькими минутами позднее заявляется, другой кинопартнер, подсовывает ручку и бумагу под нос Шах Рукха. «Мои дети хотели бы твой автограф!» - объясняет посетитель и получает экстравагантные каракули. Другие нетерпеливые зрители ждут даршана Шах Рукха ( букв. – «лицезрение», ви́дение Бога (или его проявления), объекта религиозного поклонения, гуру или святого). Они были отстранены в сторону Кабиром, его человеком.
Робин Бхатт и Аббас-Мустан проталкиваются вперед. “Игра со смертью” заканчивает свою 25 неделю в прокате – серебряный юбилей предвещает торжество. Шах Рукх обещает им шампанское этой ночью в «Mukesh Mills», где он должен сниматься для «Дорогая, это Индия» Кетана Мехта. «О, это значит, мой господин сегодня ночью также не будет спать», вздыхает Кабир.
Зафиксировать Шах Рукха кажется невозможным. Но в течение удушливых шести часов вы с перерывами все же умудряетесь, задать свои вопросы:
- Вы наслаждаетесь Вашим статусом суперзвезды?
- Конечно. Успех опьяняет … и страшно. Я пока еще не начал, страдать от бессонницы. Но бессонные ночи, тем не менее, не так далеки. Я не нахожусь под влиянием восхищения, но я - тоже только человек. Интересные роли, топбаннеры, большие деньги, восторженные рецензии, горячо желанные награды, суперхиты, счастливая семейная жизнь… все это было у меня последние шесть месяцев. И это сделало меня немного самодовольным. Я даже начал набирать вес [ласково похлопывает свой живот]… Тогда Гаури лопнула этот мыльный пузырь. «Шах Рукх не будь таким довольным» - сказала она мне. «Это происходит слишком быстро. Добивайся цели или ты уже в конце».
Она права. Когда вы слишком довольны, вы умираете. Не смотрите шокировано… серьезно, я всегда верил в это. Когда умирала моя мать, я и дальше шептал ей на ухо: «Мама, если ты умрешь, я покончу с актерством, я начну пить, не буду заботиться о моей сестре Шехназ…» [он успокоительно улыбается] Конечно, я не намеревался превращаться по ночам в мистера Хайда; я только надеялся, что, возможно, один раз – лишь один раз – она отнесется ко мне серьезно, и тогда она не будет выглядеть такой довольной. Она не умрет…
Тот нагоняй от Гаури сразу вернул меня на землю. Я понял, что я должен убежать от этого.
- Итак, это правда, что Вы планируете, сделать большую паузу, после того, как Вы закончите Ваши текущие работы?
- [Зажигает сигарету] Я не считаю месяц слишком большой паузой, особенно, когда я знаю, что, в конце концов, вероятно, у меня будет всего четырнадцать дней. Но все же это будет пауза.
Слишком многое случилось слишком быстро, слишком рано. Льются предложения. Неожиданно каждый что-то хочет от меня. Я постоянно окружен сотней продюсеров, хвастунами-режиссерами, авторами и фанатами… Вы знаете, что я думаю. Кажется, только для друзей времени не найти. У Шашилала Наира есть интересная идея для постановки, но я не смог сесть с ним, чтобы обсудить и развить это, потому что я не могу освободиться от всех этих посторонних. [пожимает беспомощно плечами] Я начинаю чувствовать себя марионеткой – меня тянут во все стороны. Я в замешательстве; я не знаю, куда я иду. Пожалуйста … мне нужна передышка. Я не хочу играть, находясь под давлением. Это мой единственный способ, снять это давление. Поэтому я должен исчезнуть на время – чтобы отдохнуть, подумать, набросать планы на будущее.
- Что у Вас на уме?
- Я знаю, что как актер я достиг моего наивысшего уровня. Возможно, я могу улучшить несколько вещей, но в остальном единственный путь, как я могу стать лучше – концентрироваться только на одном проекте. В настоящий момент мой разум перегружен десятью разными идеями.
Две недели работы остаются для «Дорогая, это Индия»; «Три брата» и «Каран-Арджун» должны быть закончены до сентября. Через 10 дней должен быть готов «Самоотверженная любовь», а «Индийский наследник английской семьи» закончен на 60 процентов. Все мои фильмы должны быть закончены до сентября-октября. Должны бы, в октябре-ноябре я хочу определить даты для моих новых проектов. Может быть, ближайшим будет Яшджи или Субхашджи, если дела будут идти хорошо. Я дам им по 45 дней на пьесу, для плана съемок от начала и до конца. Следующим в очереди ожидания может быть Азиз Мирза («Ek Kutte Ki Maut»), Робин Бхатт («Aawaz») или «Venus Film» («Badshah»). Одним из этих фильмов я должен заниматься с января по март. Каждые три месяца у меня будет готовый для премьеры фильм. Звучит хорошо, мм?
- Да. Но это реально?
- Почему нет? Возможно, Азизу Мирза будет нужно некоторое время, чтобы составить план съемок, потому что у него есть и другие звезды, как Анил Капур и Джухи Чавла. Но если я работаю с новой девушкой или парнем, не должно быть никаких проблем. Больше учитываются сроки главного героя.
Если я за шесть месяцев оповещаю продюсеров о фильме, я не понимаю, почему такая система не может работать без осложнений: от этого выиграют все. Продюсер может закончить фильм за три месяца и сэкономить взятые деньги. Режиссер может больше снять фильмов за год. И удет лучшим, если я не буду должен прыгать от сценария к сценарию и постоянно менять роли и декорации. Я получу больше, без повышения моей зарплаты.
- Но должны ли продюсеры предлагать Вам золотые горы… 40 лакхов, 50 лакхов, 80 лакхов ( 4, 5, 8 миллионов рупий)…
- Минуточку! Я не стремлюсь к тому, чтобы стать самым высокооплачиваемым актером в стране. Я и так думаю, что я переоценен. Я знаю, что мог бы легко удвоить мой гонорар, но продюсеры бы не смогли покрыть свои расходы. Для дополнительных денег я всегда могу сняться в рекламе или шоу. Я оставлю мою цену и дам шанс трехмесячному плану киносъемок.
- Вы действительно думаете, что Рамеш Сиппи или Кетан Мехта могут придерживаться плана съемок?
- [Усмехаясь] Да, Кетан обещал мне, что он закончит «Дорогая, это Индия» за 33 ночи. Вот уже 64 ночь, а я все еще снимаюсь. Слава Богу, я обхожусь только двумя часами сна. Благодаря мистеру Мехта я работал днем и ночью. Моя жена ненавидит это, я это ненавижу, с другой стороны вы не можете сказать нет другу, верно? На третий съемочный день у меня случился приступ ярости. Мы ставили песню в сцене, которая должна была быть закончена за три дня, а не сделали и половины. Я грозил, выйти из дела… но не смог. Песня была готова через неделю.
«Pyaarana» Рамеша Сиппи также должен был быть фильмом «на скорости». Но мы выбились из плана, и я впервые делаю двойную рабочую смену. Правда, Рамешджи не совсем виноват в этом; он боролся с двумя национальными катастрофами – беспорядком и покушениями. Кроме того, вы не можете загонять во временные рамки таких креативных людей, как Мукул Ананд, Рамешджи, Кетан или Кундан Шах. Они умрут для съемки фильмов, и вы возьметесь [кудахчет].
- Вы играли милого юношу по соседству, которому отказывают, дьявольского убийцу, провинциального простака, одержимого любовника и честолюбивого джентльмена… Не слишком много для Вас теперь есть чего делать, или?
- Возможно, поэтому теперь продюсеры приходят ко мне с попурри из масалы. Я получаю роли, где я должен петь и танцевать, смеяться и плакать, убивать и умирать. За последние 16 месяцев я не подписался ни на один фильм. «Жизнь под страхом» был последним фильмом, на который я подписался, в феврале прошлого года.
- Вы не слишком избирательны?
- Я всегда был избирательным. Десять кинопремьер за три года значат, что я делал 3,5 фильма в год. Это исключительно! Обычно у топ-актера минимум шесть премьер за год. Я принял решение, быть разборчивым, еще прежде, чем вошел в отрасль, и не пожалел об этом. Скорее всего, в ближайшие пять лет – что, по моему мнению, является максимальной продолжительностью как суперзвезды – будет, вероятно, по 1 фильму в год, поскольку я не совсем оставлю отрасль. Если только будет так, что я получу 4 роли, от которых я просто не смогу отказаться. В этом случае я сыграю все четыре.
Камал Хассан получает удовольствие (от работы), почему я не должен? Я знаю, что на сегодня я могу отделаться многими вещами. Это могло бы сделать меня самодовольным, но я напротив стал только требовательнее к себе. Я пытаюсь, дать публике что-то большее, чем то, что она ожидает. Если есть шесть способов сыграть сцену, я найду седьмой.
Получить награду Filmfare, было смиренным опытом. Публика там снаружи дала мне трофейи, которыми я буду так же дорожить, как моей первой бронзовой медалью, выигранной в школе. Я кое-что должен зрителям. Часть моего дохода пойдет на благотворительность, другая причитается мне. После моей паузы я намереваюсь вернуться с новым пакетом – новым улучшенным Шах Рукх Кханом. И могу я это сделать, только тщательнее выбирая свои роли, так, как я всегда делал.
- Как Вы тогда оказались в «Капризе», описанном одной важной птицей из отрасли как «Baazidarr» - безвкусной смеси из «Baazigar» («Игра со смертью») и «Darr» («Жизнь под страхом»)?
- Я за это полностью ответственен. Я снимался одновременно во всех фильмах и сознаю, что некоторые способы выражения пересекались, хотя я определенно старался избегать сходства. Я заставлял удалять некоторые сцены; разработал некоторые характерные качества для каждой фигуры - лицевой тик в «Игре со смертью», заикание в «Жизни под страхом» и подергивание плечами в «Капризе». Но если люди думают, что «Каприз» - это «Baazidarr» , это только показывает, что я неспособный актер.
- Было ошибкой, играть три похожие роли одновременно?
- Да. Я был бы вполне доволен, сделать только «Каприз». Аамир Кхан был первым выбором Яшджи для «Жизни под страхом» и у меня все время было чувство, что «Жизнь под страхом» должна была быть сделана им – для себя, для индустрии. А Салман должен был бы согласиться на «Игру со смертью». Тогда все три фильма были бы совершенно разными. У меня была бы здоровая конкуренция, и я был бы не один ответственен за то, что установил новую тревожащую тенденцию [улыбается].
- «Каприз» был определенно смущающим. Вы действительно с удовольствием снимались в этом фильме?
- «Экзорцист» пугал меня… «Каприз» тоже. «Игра со смертью» и «Жизнь под страхом» нет. Я ответил на Ваш вопрос? Я делаю фильмы и для детей, и не хотел бы, чтобы они видели «Каприз». Он немного нездоровый (гнилой/больной). Но хотя я негодяй, я оказался не таким плохим. В то время как другие бьют беременных женщин и «обгрызают» до мяса, я только четыре раза ударил Мадхури.
- Один из Ваших коллег говорит, что можно простить только один из отсталых персонажей, что Вы сделали в «Игре со смертью» и «Капризе»?
- Но я не думаю, что мне простили бы. Окей, я пел “Kaali kaali ankhen” в «Игре со смертью», но я умирал после 18 рулонов пленки. Я не танцевал с девушкой на закате. Также и в «Жизни под страхом», и в «Капризе» я, в конце концов, плачу за свои грехи.
С другой стороны я не жалуюсь: в версии Аббаса-Мустана «Поцелуя перед смертью», я переиграл ситуацию, в «Жизнь под страхом» я был сумасшедшим, в «Капризе» просто самодовольным. Я должен был выучить урок. Так что думаю, я также прощу моего коллегу. Я бы применил силу, если бы он сказал, что отсталый - человек, который сыграл эти роли.
- Сегодня кажется, что каждый актер хочет сыграть отрицательную роль…
- Я не назвал бы мои роли в этих трех фильмах отрицательными, эти фигуры были скорее человечными, не героическими. Я видел все голлливудские фильмы, в которых герой был в сером цвете – «Район «Пасифик-Хайтс», «В постели с врагом», «Молчание ягнят», «Мыс страха», «Пробуждение»… [громко смеется] Порадуйтесь, что никто не думает о том, чтобы снять их хинди-версии.
- Неправда! Арбааз Кхан был утвержден как антигерой в ремейке «В постели с врагом».
- Любой актер может играть негативные роли. Вопрос в том – могут ли они быть так же хороши, как я? Думаю, что со своими изогнутыми бровями я действительно подходил на эти роли. Они сперва должны сделать рейс к косметологу [громкий смех] Мое лицо не так хорошо вырезано, как у Салмана, или не такое сладкое, как у Аамира. Я просто обычный парень, выглядящий вполне неплохо, так, что мне легко войти в любую роль. Я никогда не смогу быть засунут далеко в ящик. Также кстати приходится и мой возраст. Я могу работать с новичками или взрослыми актрисами, и не казаться несоответствующим. И интенсивность, которую требуют такие роли, у меня в крови.
Но этой трилогии было достаточно. Думаю, я самый «побитый» актер в киноиндустрии. Все герои меня прилично отколотили, даже одна героиня основательно избила меня. Bas bahut ho gaya, я определил тенденцию, пусть другие ей следуют.
- Какие роли Вы теперь с удовольствием сыграли бы?
- Я хотел бы сыграть Джеймса Бонда… Сниматься в таких фильмах, как «Полицейский из Беверли-Хиллз». Нет, не как «Jalwa», моя версия будет совсем другой, просто подождите. «Человек дождя» тоже должен быть интересным. Сильно, эмоционально с большим количеством возможностей для хорошего актера. Также я хочу сделать фильм, вертящийся вокруг боксера. Вам, бам… великолепный экшэн. Я хочу, сделать фильм на манер Жан-Клода ван Дамма, насквозь из экшэна. Наиболее яркими моментами фильма должны быть драки. Вы знаете? Хотя я играл отрицательные роли, я еще до сих пор не держал пистолета.
- Есть «Kаран-Арджун», в котором Вы играете меткого стрелка.
- Да, но я хочу еще стрельбы. Несмотря на это, я охотно работаю с Ракешем Рошаном. В этот раз я типичный герой хинди-фильмов, никаких оправданий. Я пою, танцую, смеюсь, плачу и прыгаю по крышам… это доставляет удовольствие.
- Как дела с «Самоотверженной любовью»? Будто бы Вы учитесь парашютным прыжкам для кульминации.
- «Самоотверженная любовь» - типичный фильм Раджеш Кханна. Я играю человека, умирающего от рака. Рыдания, рыдания и еще больше рыданий. К счастью, есть волнующая кульминация в последнюю секунду…. Я с удовольствием бы сделал сцены с парапланом, но Гаури мне не позволила. Когда она это прочитает, она мне совсем запретит даже ходить в близи самолета. Я знаю, что я мог бы это сделать.
В «Безумной любви» я должен был выполнить опасное преследование на автомобиле. Все были как парализованные, но я был убежден, что никто не пострадает. Конечно, иногда удача покидает меня. В «Жизни под страхом» я поранил плечо, а в «Сезоне любви» почти потерял глаз во время простой съемки на велосипеде.
- Ваш рискованный шаг, продавать «Сезон любви» в Бомбее, оправдался. Теперь Вы будете продавать больше фильмов?
- Я решил, когда добился победы с «СЛ», что я возьму сбыт «ДЭИ» и, возможно, даже «Индийского наследника английской семьи» на себя. Таким образом, я могу быть уверен, что на мои фильмы не завышают цену и что продюсер получит часть излишка. Эти фильмы мне особенно дороги и прибыли, в какой-то мере, останутся в семье.
- Ваше лицо доминировало на плакатах «Майя», потому что Вы были самой продажеспособной звездой в актерском составе. Вы и для «Дорогая…» пойдете на такой приём?
- Это зависит от того, как хорошо я это сделаю. В фильме около 60-ти фигур, но история крутится вокруг Джаведа Джаффри, олицетворения героя хинди-кино, хотя я – тот, кто называется Героем, и Дипы Сахи – Мисс Индия. У них важные роли, как и у меня. Поэтому я не вижу никакой фальши в том, что мое лицо доминирует на плакатах. Если я продаю фильм, я должен думать как бизнесмэн. «Дорогая, это Индия» очень красочный фильм, хорошо иллюстрированный. Со множеством песен и танцев. Индийская «Вестсайдская история». Если это может помочь с продажей фильма, то почему нет?
Рошмила Мукхерджи
Перевод: Jyoti для форума Индия ТВ
|